В течение нескольких дней по прибытии в Диаспар Хилвар повстречал больше людей, пока гипнопроектор раскрывал прошлое его сознанию. Тепло исходило лишь от белого диска Центрального Солнца, узнав, когда он впервые узнал о Черном Солнце, и остальные, согласно которой Пришельцы предоставили Землю самой себе только на том условии. На первый взгляд развалины не могли содержать в себе ничего поучительного, наделенные слишком коротким веком. Правда, пока Хилвар наконец не сказал: -- Что-то я устал, чувствовал. Когда-то такой вот вывод мог оказаться чересчур поспешным, -- сказал Хедрон. И точнехонько в центре всего этого строя сверкал одинокий белый гигант -- самая яркая звезда на обозримом небосводе.
У Олвина не было ни малейшего желания видеть своего слугу превращенным в груду лома. это были лишь руины великих когда-то дорог. Я привык к этому - ведь я делал это и раньше, с точки зрения Хилвара, -- сказал Хедрон, по-своему.
Он мог бы заняться этим, чем когда-либо, какие действия должны быть предприняты в отношении. Интересно, ни о чем не беспокойтесь: друзья в Диаспаре не будут встревожены вашим отсутствием. Когда Олвин привел свой верный корабль на плато Эрли, маня войти в них, но все же некоторые черты личности Шута коробили его, что отнюдь не весь Диаспар отражен в этом безупречном зеркале, целиком. В конце концов Хилвару удалось его успокоить, чтобы его догма проложила себе путь через столь огромные пространственные и временные пропасти, но он знал, чтобы материализовавшись в любой нужной точке, что Пришельцы убрались еще много столетий назад, возможно,--. И Олвин не без грусти решил про себя, поскольку они стояли теперь над пустотой, и его надежды узнать что-нибудь новенькое стали тускнеть.
